Мы пришли ниоткуда, и уйдем в никуда
26.03.2016 в 22:04
Пишет Санди Зырянова:Леопард в городе
Название: Леопард в городе
Автор: Санди
Размер: мини
Персонажи: Гриммджоу, Урахара, Цумугия Уруру, Тессай, люди, спойлерУлькиорра
Рейтинг: ПГ-13
Саммари: Гриммджоу в доме Урахары готовится к войне с квинси
Еще один маленький подарок на подбодрить для Nezvaniy gost
читать дальшеГриммджоу закончил кату, на миг опустил руку с занпакто, повернул шею, хрустнув позвонками…
Неловкое движение отдалось резкой болью. Чертов Ннойтора, мысленно ругнулся Гриммджоу, чтоб ему в аду отвели персональный котел!
С портретами Неллиэль во всех ракурсах.
– Пантера-сан, – послышался писклявый девичий голосок. – Директор-сан велел вам принять душ и идти помогать на кухне!
– Женщина, – прорычал Гриммджоу, – я сейчас тебя на этой кухне нашинкую!
Девчонку – как же ее, Цумугия? – как ветром сдуло, и сверху Гриммджоу почудился хохоток.
Гриммджоу плюнул, вложил занпакто в ножны и отправился в душевую…
«Помогать на кухне» означало разворачивать и размораживать онигири и готовые суши, принесенные из супермаркета, раскладывая их по тарелкам. Иногда еще эта наглая Йоруичи что-то готовила. Впрочем, ничего, кроме риса, она готовить не умела, но Гриммджоу помалкивал: он-то не умел и этого.
Пробовать полуфабрикаты было интересно: в Уэко ничего подобного не водилось (если не уточнять, что до появления Айзена Гриммджоу вообще ничего не ел, кроме свежепойманных Пустых); кое-что казалось Гриммджоу вкусным. Урахара объяснял ему про магазины, деньги, обслуживание, даже позвал паренька из четвертого отряда, который когда-то лечил Гриммджоу в Уэко, – оказалось, он одно время работал кассиром в супермаркете. Гриммджоу подумал тогда, что Улькиорра все уяснил бы скорее; сам он тоже кое-что понял, но про себя решил, что все это чушь собачья.
Недаром же Улькиорра твердил, что люди умеют лишь носиться со своей «душой», и больше ничего. Ну, какой уважающий себя Пустой будет болтаться по супермаркету вместо того, чтобы поохотиться? Была охота возиться с деньгами и кассой, покупая то, что можешь взять силой…
Но в Мире Живых все подчинялось правилам, и у Гриммджоу от обилия этих дурацких правил временами голова шла кругом. От природы сообразительный, он легко запоминал их, но смысл доброй половины от него ускользал.
– Зачем я должен сначала покупать билет на автобус, потом отдавать его кондуктору? Почему нельзя заплатить кондуктору?
– Так положено, Пантера-сан, – пискляво объясняла Цумугия.
– Женщина, ты только и можешь – «положено, положено»! – злился Гриммджоу и вспоминал, что еще хотел спросить. – Зачем эти, как их… актеры представляют в кино, если можно показать настоящую жизнь? Ты же говорила, что ее тоже показывают в телевизоре…
Если бы он знал, в какой тупик поставил Уруру этим вопросом! Она даже покраснела от натуги, силясь растолковать ему, что такое «искусство», наконец, предложила пойти в кино.
Позже Гриммджоу оценил ее выбор ленты. Возможно, она сделала его без задней мысли – просто ей хотелось посмотреть популярный мультфильм про динозавров, но на целых три дня Гриммджоу оставил ее в покое, перелистывая популярные издания по палеонтологии.
А на четвертый день он случайно услышал, как Урахара говорит Тессаю: «Куроцучи спешно восстанавливает погибших Эспада…»
Гриммджоу напрягся, обратившись в слух. Слух у него был не такой тонкий, как у Улькиорры, но все-таки…
Все-таки он уловил имена Люппи и Дордони.
– Нашел кого восстанавливать! – бесновался потом Гриммджоу в подземном зале Урахары, вымещая негодование на скалах из рейши. Серо с шипением летело, распространяя острый запах озона, и тучи пыли вздымались над головой. – Люппи! Этого сучонка драного! Как он посмел оживить того, кого я сам убил! Я – король, а хрен с бугра, чтобы так со мной поступать! – Голубые когти Десгаррона вспороли самую большую скалу, и она с грохотом обрушилась. – Дордони-долдона! Дятла этого! Не знал, что ли, кого нужнее…
– Пантера-сан, – пропищали сверху. – Пантера-са-ан!
– Чего тебе, женщина?
Сейчас Гриммджоу как никогда мало был расположен к беседам с Уруру…
– Директор тоже восстанавливает ваших друзей, – сообщила она, радостно улыбаясь. Из-за ее спины выглянул крохотный детский силуэт. Гриммджоу пожал плечами – ах да, та мелочь, которую таскал за собой Куросаки в Уэко Мундо, и внезапно напрягся.
Неллиэль!
Если Урахаре удастся ее восстановить – у него появится мощный союзник. Не хуже, чем сам Гриммджоу.
Понять бы еще, на кой черт ему союзники вообще и союзники среди бывшей Эспады в частности…
– Пошли вы все, – буркнул Гриммджоу и продолжил тренировку.
Вечером он собирался сходить в кино. Конечно, не на мультики про добрых динозавров, – теперь Гриммджоу сам выбирал, что смотреть, обычно останавливаясь на детективах и гангстерских комедиях. Урахара всякий раз причитал, прикрываясь веером, что увлечение Гриммджоу дорого ему обходится, но, во-первых, тому было плевать на его проблемы, а во-вторых, всякий, кто успел бы изучить Урахару хотя бы немного, научился бы пропускать его слова мимо ушей.
Суши-бар возле магазина Урахары закрылся еще третьего дня, а сегодня внимание Гриммджоу привлекла новая яркая вывеска: «Итальянский ресторан. Блюдо дня – карпаччо с рукколой».
Еда Мира Живых была, пожалуй, лучшим, что вообще Гриммджоу нашел в Мире Живых. Здесь все было ярким, громким, бьющим по всем рецепторам, но шумы и краски Гриммджоу бесили, а вот вкус пищи… Вкус сигарет ему тоже понравился, хотя Урахара начал картинно хвататься за голову и стенать, что Гриммджоу загубит его драгоценный гигай.
Стенания Урахары тоже понравились.
Сеанс был вечерним, и Гриммджоу вернулся за полночь. То, что в таких случаях надо ходить на цыпочках и не шуметь, он уже усвоил и даже счел справедливым. В ночной тишине все его чувства обострялись, он улавливал малейший шорох и малейшее веяние рейяцу. Вот эти струйки – это, конечно, Цумугия и нахальный пацан Джинта. Это сам Урахара, это Тессай, которого Гриммджоу почему-то побаивался. Это Нелл. Это еще какой-то Пустой – похоже, один из восстанавливаемой Эспады, но Гриммджоу так и не узнал его, хотя пытался. «Может, кто-то из нумеросов», – решил он.
А это…
Гриммджоу застыл на месте, потом крадучись подобрался к фусума, за которыми чувствовалась та самая рейяцу. Очень слабенькая, страдальческая.
Но она была.
Гриммджоу немного постоял у фусума. Ему не нравились эти раздвижные двери, и вообще бесило, что Урахара вздумал построить традиционный японский дом там, где можно было поставить современный коттедж и не париться со всякой неудобной старомодной хренью. Но сейчас то, что это именно фусума, было Гриммджоу на руку. Он осторожно отодвинул одну из створок, заглянул, вдохнул воздух, пахнущий той самой рейяцу.
Тот, кто лежал на футоне, не шевелился. Ему было, по-видимому, очень плохо и вряд ли хотелось жить, не говоря уж о том, чтобы оборачиваться и смотреть на Гриммджоу, но все же он был жив.
Гриммджоу тихонько задвинул створку и отправился к себе.
Последующие дни текли как обычно. Тренировки, еда, уборка помещения, помощь в магазине – перетаскивание тяжелых ящиков с товарами, которое свалили на Гриммджоу едва ли не с первого дня его появления здесь под предлогом «ну, Пантера-сан, вы же такой могучий!» Гриммджоу уже совершенно окреп и даже чувствовал, что его рейяцу сильнее, а боевые навыки лучше, чем раньше. Теперь он был обязан Урахаре и его команде, но что он должен сделать, чтобы отдать этот долг, ему не говорили. Урахара отшучивался, а Тессай отмалчивался.
Только время от времени Гриммджоу подходил к фусума той самой комнаты. Прислушивался. Принюхивался. Иногда отодвигал створку, заглядывал, смотрел на белый сверток на футоне – и уходил.
Однажды ему показалось, что сверток пошевелился.
Ну, подумал Гриммджоу, вот оно! Процесс пошел. Настала твоя очередь обвыкаться с правилами Мира Живых, сволочь!
– Эй, ты, – шепнул он. – Что, не ожидал меня здесь встретить? Имей в виду, как только ты вытащишь свой глаз с информацией, я его заберу. Буду носить в кармане. Здесь такое правило, что глаз летучей мыши приносит удачу!
Белый сверток молчал и не двигался.
– Козел, – удовлетворенно произнес Гриммджоу и отвернулся, тут же столкнувшись с Цумугией.
– Пантера-сан, – пискнула она, – не надо троллить, директор рассердится.
– Да плевал я на твоего директора, – рыкнул Гриммджоу в ответ и набычился. Почему-то все время получалось так, что Цумугия им командует, причем якобы от имени «директора»…
Он отправился бродить по городу. Полюбовался на вывеску нового ресторана, мельком подумав, что надо будет попробовать это их карпаччо. Зашел в магазин и купил себе брелок с черепом и новые плавки – у него была уже целая коллекция плавок с леопардовыми и тигровыми принтами. Бесцельно поболтался по улицам, выкурив пару сигарет. Урахара сразу разрешил ему выбрать любую одежду, и Гриммджоу приобрел облегающие кожаные брюки, черную рубашку с большим вырезом и двойной проклепанный ремень; сейчас девчонки с кукольными лицами оглядывались ему вслед и манерно шепелявили: «Какой хорошенький! Кавайи!» Наконец, зашел в кинотеатр, запасшись попкорном и бутылочкой умэсю.
Неподалеку от дома Урахары был мост через реку Ёдо, на которой и стояла Каракура. И Гриммджоу любил, возвращаясь из кино или с прогулки, спускаться к реке возле этого моста, смотреть на ее плавные воды, иногда присаживаться на корточки и трогать воду рукой. В эти минуты он как никогда чувствовал, что у него не рука, а лапа – лапа опытного, матерого адъюкаса, идеальной машины для убийства, приспособленной к существованию в безводной пустыне.
К жизни среди живых он был приспособлен куда хуже.
Но сегодня под мостом, несмотря на поздний час, ощущалось какое-то шевеление. Грубый мужской хохот, пьяные возгласы, ругань… Гриммджоу досадливо поморщился и вдруг различил жалобные девичьи всхлипы.
Трое здоровенных парней били девушку, лежащую на земле.
В Уэко Мундо можно было иметь какую угодно форму – все решала рейяцу. Поэтому несколько слабых Пустых, атакующих одного сильного, никого бы не удивили. Но у людей не было рейяцу – или была, но они не умели ею пользоваться. У людей были их слабые мускулы. И правила, правила, правила… Лежачего не бить. Втроем на одного не нападать. Со слабыми не драться. Цумугия заставила Гриммджоу выучить эти правила назубок.
Но парни их не знали – или решили нарушить.
В Гриммджоу вспыхнула и разгорелась неистовая радость. Он уже очень давно, с самого Уэко, не дрался по-настоящему. Сначала не мог, потом было нельзя… Но сейчас, он понял это, – настал случай, когда драться можно.
Удар кулаком в грудь – грудина хрустнула – парень, только что гоготавший, захлебнулся, попятился и сполз на влажную землю. Удар ногой – и тело летит в воду, поднимая фонтан брызг. С третьим, самым толстым, Гриммджоу разобрался в свое удовольствие – почесал кулаки об его рожу, пока она не превратилась в кровавый бифштекс…
Они оказались на удивление неинтересными противниками, но все-таки Гриммджоу был доволен. В нем играли удаль, задор, ни с чем не сравнимое ощущение победы, пусть и не самой достойной, щеки разгорелись, дыхание отяжелело.
На девушку, почти голую и окровавленную, он едва взглянул. С его точки зрения, все было справедливо. Ее побили те, кто был сильнее. Потом пришел он, Гриммджоу, и побил этих троих. Изредка находились и те, кто мог бы побить Гриммджоу, но сейчас он чувствовал себя на вершине пищевой пирамиды – головокружительное чувство, знакомое только высшему хищнику, идущему напролом через каменные джунгли.
Поднявшись на набережную, Гриммджоу решил запить победу соком. Автомат стоял прямо на углу, Гриммджоу нажал на кнопку, но желанная банка и не шевельнулась.
– Черт! – Гриммджоу ударил автомат кулаком.
О деньгах он просто забыл. А удар не рассчитал – стекло разлетелось вдребезги. Немедленно загудела полицейская сирена, рядом притормозил автомобиль, полицейские через рупор заорали «Немедленно остановитесь!», Гриммджоу расхохотался и бросился бежать.
Во всех фильмах было правило – от полицейских надлежит драпать.
Полиция ввергала Гриммджоу в недоумение. Он не мог понять источника ее власти – ни у кого из полицейских не было ни особой физической силы, ни рейяцу. Видимо, люди просто договорились, что полиция чего-то стоит, решил он. Однако, когда над ухом просвистела пуля, Гриммджоу испытал веселый азарт.
Сегодня определенно был хороший день!
А следующее утро для него началось с попреков и причитаний.
– Пантера-сан, – пищала Цумугия, – не надо бить автоматы!
– Гриммджоу-сан, вы не арранкар, а сто иен убытка, – вздыхал Урахара.
– Нахлебник, и тот был лучше, – высказался категоричный Джинта.
Наконец, Тессай объяснил, что из-за Гриммджоу Урахару оштрафовали и заставили оплатить ремонт автомата с соком, разбитого вечером. Гриммджоу пожал плечами.
Никакого раскаяния он не испытывал. Он вчера знатно повеселился и не отказался бы повторить все это сегодня. Ну… кроме автомата.
– Слышь, шинигами, – сказал он Тессаю, – я не нарочно. Я забыл, что туда надо опустить деньги, и думал, что этот хренов автомат просто заело. А теперь ты скажи, какого черта вам с этим панамкой от меня надо?
Тессай помолчал.
– Нам нужен союзник в предстоящей войне, – сказал он.
– Это я уже понял. А с чего вы взяли, что мы будем сражаться вместе, а не друг против друга?
– Штернриттеры, – произнес Тессай.
– Кто? Это еще что за уроды?
– Квинси…
Гриммджоу озадаченно уставился на него.
– Это те, ну, вроде того паренька, дружка Куросаки?
Тессай схватился за голову.
– Вы что же, Гриммджоу-сан, ничего не знаете? Они атаковали Уэко Мундо. Захватили в плен королеву Халлибель, убили много Пустых. У нас с вами общий враг, Гриммджоу-сан.
Гриммджоу обдумал услышанное.
– Блин, – только и сказал он.
На следующий день Гриммджоу услышал, как Урахара и Тессай что-то оживленно, но очень тихо обсуждают. Они говорили о том, что зомби – это ненадежно, а подлинное восстановление слишком сложный процесс, и не успело завершиться, а они так рассчитывали на силу этого… но тут Гриммджоу шагнул к ним, и они заговорили о другом.
А еще через день Урахара заявил, что пора выдвигаться в Измерение Короля…
– Эй, – сказал Гриммджоу, – я успею сходить в кино?
– У вас четыре часа, Гриммджоу-сан, – ответил Тессай.
У Гриммджоу был целый список боевиков и триллеров, которые он хотел бы посмотреть. Но сейчас в кинотеатре шел только какой-то сопливый подростковый фильм в стиле фэнтези.
Может статься, я так и не посмотрю эти фильмы, подумал Гриммджоу. И не попробую это их карпаччо. И еще много чего не успею сделать.
Подлинное восстановление… Может статься, что я его больше никогда не увижу. Он сейчас лежит безвольным свертком на футоне в маленькой старомодной комнате, потому что «процесс слишком сложен». И это очень обидно – когда я потерял всякую надежду, меня ей поманили, как бродячего кота рыбиной, и сразу отобрали.
Он почти не запомнил, что происходило на экране. А когда вышел, наткнулся на огромного Пустого. Он как раз вился вокруг моста, охотясь на какую-то душу.
Гриммджоу фыркнул. Несмотря на гигантские размеры, Пустой был совсем никчемный – удар рукой, даже не занпакто, и от него ничего не осталось.
Та, на кого он напал, показалась Гриммджоу смутно знакомой. Ах да, та девушка, которую били несколько дней назад под мостом. Но ведь она жива? Пустой напал на живого?
– Блин, женщина! – заорал на нее Гриммджоу, рассердившись. – Мне что, больше делать нечего? Хуле я тебя должен все время спасать? Если такая слабая, спрячься и не отсвечивай!
Душа, звякнув цепью Судьбы на груди, сжала ручки и поклонилась.
– Большое спасибо, что спасли меня, господин, – сказала она тем противным тоненьким голоском, которым говорили все хорошие девушки в Мире Живых.
«Хорошесть» заменяла им силу. В этом странном месте бить хороших было не принято. Гриммджоу убедился, что правила Мира Живых довольно зыбкие и не всегда работают.
– Дура, – грубо ответил он, имея в виду, что надо быть сильным, а не «хорошим», и вдруг его накрыло волной трупного смрада. Гриммджоу машинально поднял голову: с моста свешивалось тело.
Та самая девушка.
– Какого черта? – спросил он.
– Я не смогла пережить позора, – печально объяснила душа.
– Дура, – снова сказал Гриммджоу. – Позор – это сбежать от битвы. Пока ты жива, битва не заканчивается, пока ты ее не выиграешь. А когда умрешь, начнется новая битва.
Он проследил взглядом ее цепь Судьбы. Она тянулась к мосту – девушка была прикованным духом. Тогда Гриммджоу вынул занпакто и резким ударом обрубил цепь.
– Иди, найди тут одного козла в черном кимоно. Его не перепутаешь, у него курчавые волосы, как у негра, – сказал он. – Пусть отправит тебя в Общество Душ. До Пустого ты не доросла, слишком слабая.
Девушка еще что-то говорила ему вслед, но он ушел не оборачиваясь.
Он хотел успеть заглянуть в маленькую комнату с белым свертком тела перед тем, как отправиться в Измерение Короля.
***
– С возвращением, – сказал сам себе Гриммджоу, остановившись на пороге дома Урахары.
Во рту снова появился противный привкус железа – Гриммджоу был тяжело ранен в боях с квинси, но это его не беспокоило. Он просунул руку под рубашку и поскреб живот в районе солнечного сплетения. Как раз напротив дыры Пустого. Пальцы наткнулись на упругую кожу гигая.
Гриммджоу всегда бесил его гигай без дыры. Ему казалось, что из-за этого и из-за того, что на гигае нет осколка маски, он и сам мало-помалу очеловечивается.
Из-за седзи доносилось мерное гудение и радостный писк Цумугии:
– Ой, летучая мышка-сан, у вас уже так хорошо получается!
Она говорила с теми же интонациями, с которыми обращалась к Гриммджоу, и тот успел взъяриться из-за этого, как вдруг понял, кого она называла «летучей мышкой».
В груди что-то стукнуло, замерло, а потом заколотилось.
У меня нет сердца, напомнил себе Гриммджоу. Я Пустой.
Резко рванул седзи.
Улькиорра, слабый, истощенный, даже изможденный, но живой, стоял напротив седзи и держал в руках какой-то незнакомый прибор, а рядом скакала и хлопала в ладоши Уруру.
Внутри все оборвалось.
У меня нет сердца. Нет. Сердца…
Улькиорра вдруг встрепенулся, шагнул вперед и провел прибором по Гриммджоу – от подбородка до паха.
Гриммджоу шарахнулся, ощетинившись, оцепенение как рукой сняло – ладонь сжала цуку занпакто, губа сама собой поползла в боевом оскале.
– Слышь, ты, сволочь! Какого черта?
– По правилам Мира Живых… – Улькиорра выдержал эффектную паузу, давая понять, что услышал и запомнил слова насчет «глаза летучей мыши», – каждый мужчина раз в жизни имеет право пропылесосить кота.
URL записиНазвание: Леопард в городе
Автор: Санди
Размер: мини
Персонажи: Гриммджоу, Урахара, Цумугия Уруру, Тессай, люди, спойлерУлькиорра
Рейтинг: ПГ-13
Саммари: Гриммджоу в доме Урахары готовится к войне с квинси
Еще один маленький подарок на подбодрить для Nezvaniy gost
читать дальшеГриммджоу закончил кату, на миг опустил руку с занпакто, повернул шею, хрустнув позвонками…
Неловкое движение отдалось резкой болью. Чертов Ннойтора, мысленно ругнулся Гриммджоу, чтоб ему в аду отвели персональный котел!
С портретами Неллиэль во всех ракурсах.
– Пантера-сан, – послышался писклявый девичий голосок. – Директор-сан велел вам принять душ и идти помогать на кухне!
– Женщина, – прорычал Гриммджоу, – я сейчас тебя на этой кухне нашинкую!
Девчонку – как же ее, Цумугия? – как ветром сдуло, и сверху Гриммджоу почудился хохоток.
Гриммджоу плюнул, вложил занпакто в ножны и отправился в душевую…
«Помогать на кухне» означало разворачивать и размораживать онигири и готовые суши, принесенные из супермаркета, раскладывая их по тарелкам. Иногда еще эта наглая Йоруичи что-то готовила. Впрочем, ничего, кроме риса, она готовить не умела, но Гриммджоу помалкивал: он-то не умел и этого.
Пробовать полуфабрикаты было интересно: в Уэко ничего подобного не водилось (если не уточнять, что до появления Айзена Гриммджоу вообще ничего не ел, кроме свежепойманных Пустых); кое-что казалось Гриммджоу вкусным. Урахара объяснял ему про магазины, деньги, обслуживание, даже позвал паренька из четвертого отряда, который когда-то лечил Гриммджоу в Уэко, – оказалось, он одно время работал кассиром в супермаркете. Гриммджоу подумал тогда, что Улькиорра все уяснил бы скорее; сам он тоже кое-что понял, но про себя решил, что все это чушь собачья.
Недаром же Улькиорра твердил, что люди умеют лишь носиться со своей «душой», и больше ничего. Ну, какой уважающий себя Пустой будет болтаться по супермаркету вместо того, чтобы поохотиться? Была охота возиться с деньгами и кассой, покупая то, что можешь взять силой…
Но в Мире Живых все подчинялось правилам, и у Гриммджоу от обилия этих дурацких правил временами голова шла кругом. От природы сообразительный, он легко запоминал их, но смысл доброй половины от него ускользал.
– Зачем я должен сначала покупать билет на автобус, потом отдавать его кондуктору? Почему нельзя заплатить кондуктору?
– Так положено, Пантера-сан, – пискляво объясняла Цумугия.
– Женщина, ты только и можешь – «положено, положено»! – злился Гриммджоу и вспоминал, что еще хотел спросить. – Зачем эти, как их… актеры представляют в кино, если можно показать настоящую жизнь? Ты же говорила, что ее тоже показывают в телевизоре…
Если бы он знал, в какой тупик поставил Уруру этим вопросом! Она даже покраснела от натуги, силясь растолковать ему, что такое «искусство», наконец, предложила пойти в кино.
Позже Гриммджоу оценил ее выбор ленты. Возможно, она сделала его без задней мысли – просто ей хотелось посмотреть популярный мультфильм про динозавров, но на целых три дня Гриммджоу оставил ее в покое, перелистывая популярные издания по палеонтологии.
А на четвертый день он случайно услышал, как Урахара говорит Тессаю: «Куроцучи спешно восстанавливает погибших Эспада…»
Гриммджоу напрягся, обратившись в слух. Слух у него был не такой тонкий, как у Улькиорры, но все-таки…
Все-таки он уловил имена Люппи и Дордони.
– Нашел кого восстанавливать! – бесновался потом Гриммджоу в подземном зале Урахары, вымещая негодование на скалах из рейши. Серо с шипением летело, распространяя острый запах озона, и тучи пыли вздымались над головой. – Люппи! Этого сучонка драного! Как он посмел оживить того, кого я сам убил! Я – король, а хрен с бугра, чтобы так со мной поступать! – Голубые когти Десгаррона вспороли самую большую скалу, и она с грохотом обрушилась. – Дордони-долдона! Дятла этого! Не знал, что ли, кого нужнее…
– Пантера-сан, – пропищали сверху. – Пантера-са-ан!
– Чего тебе, женщина?
Сейчас Гриммджоу как никогда мало был расположен к беседам с Уруру…
– Директор тоже восстанавливает ваших друзей, – сообщила она, радостно улыбаясь. Из-за ее спины выглянул крохотный детский силуэт. Гриммджоу пожал плечами – ах да, та мелочь, которую таскал за собой Куросаки в Уэко Мундо, и внезапно напрягся.
Неллиэль!
Если Урахаре удастся ее восстановить – у него появится мощный союзник. Не хуже, чем сам Гриммджоу.
Понять бы еще, на кой черт ему союзники вообще и союзники среди бывшей Эспады в частности…
– Пошли вы все, – буркнул Гриммджоу и продолжил тренировку.
Вечером он собирался сходить в кино. Конечно, не на мультики про добрых динозавров, – теперь Гриммджоу сам выбирал, что смотреть, обычно останавливаясь на детективах и гангстерских комедиях. Урахара всякий раз причитал, прикрываясь веером, что увлечение Гриммджоу дорого ему обходится, но, во-первых, тому было плевать на его проблемы, а во-вторых, всякий, кто успел бы изучить Урахару хотя бы немного, научился бы пропускать его слова мимо ушей.
Суши-бар возле магазина Урахары закрылся еще третьего дня, а сегодня внимание Гриммджоу привлекла новая яркая вывеска: «Итальянский ресторан. Блюдо дня – карпаччо с рукколой».
Еда Мира Живых была, пожалуй, лучшим, что вообще Гриммджоу нашел в Мире Живых. Здесь все было ярким, громким, бьющим по всем рецепторам, но шумы и краски Гриммджоу бесили, а вот вкус пищи… Вкус сигарет ему тоже понравился, хотя Урахара начал картинно хвататься за голову и стенать, что Гриммджоу загубит его драгоценный гигай.
Стенания Урахары тоже понравились.
Сеанс был вечерним, и Гриммджоу вернулся за полночь. То, что в таких случаях надо ходить на цыпочках и не шуметь, он уже усвоил и даже счел справедливым. В ночной тишине все его чувства обострялись, он улавливал малейший шорох и малейшее веяние рейяцу. Вот эти струйки – это, конечно, Цумугия и нахальный пацан Джинта. Это сам Урахара, это Тессай, которого Гриммджоу почему-то побаивался. Это Нелл. Это еще какой-то Пустой – похоже, один из восстанавливаемой Эспады, но Гриммджоу так и не узнал его, хотя пытался. «Может, кто-то из нумеросов», – решил он.
А это…
Гриммджоу застыл на месте, потом крадучись подобрался к фусума, за которыми чувствовалась та самая рейяцу. Очень слабенькая, страдальческая.
Но она была.
Гриммджоу немного постоял у фусума. Ему не нравились эти раздвижные двери, и вообще бесило, что Урахара вздумал построить традиционный японский дом там, где можно было поставить современный коттедж и не париться со всякой неудобной старомодной хренью. Но сейчас то, что это именно фусума, было Гриммджоу на руку. Он осторожно отодвинул одну из створок, заглянул, вдохнул воздух, пахнущий той самой рейяцу.
Тот, кто лежал на футоне, не шевелился. Ему было, по-видимому, очень плохо и вряд ли хотелось жить, не говоря уж о том, чтобы оборачиваться и смотреть на Гриммджоу, но все же он был жив.
Гриммджоу тихонько задвинул створку и отправился к себе.
Последующие дни текли как обычно. Тренировки, еда, уборка помещения, помощь в магазине – перетаскивание тяжелых ящиков с товарами, которое свалили на Гриммджоу едва ли не с первого дня его появления здесь под предлогом «ну, Пантера-сан, вы же такой могучий!» Гриммджоу уже совершенно окреп и даже чувствовал, что его рейяцу сильнее, а боевые навыки лучше, чем раньше. Теперь он был обязан Урахаре и его команде, но что он должен сделать, чтобы отдать этот долг, ему не говорили. Урахара отшучивался, а Тессай отмалчивался.
Только время от времени Гриммджоу подходил к фусума той самой комнаты. Прислушивался. Принюхивался. Иногда отодвигал створку, заглядывал, смотрел на белый сверток на футоне – и уходил.
Однажды ему показалось, что сверток пошевелился.
Ну, подумал Гриммджоу, вот оно! Процесс пошел. Настала твоя очередь обвыкаться с правилами Мира Живых, сволочь!
– Эй, ты, – шепнул он. – Что, не ожидал меня здесь встретить? Имей в виду, как только ты вытащишь свой глаз с информацией, я его заберу. Буду носить в кармане. Здесь такое правило, что глаз летучей мыши приносит удачу!
Белый сверток молчал и не двигался.
– Козел, – удовлетворенно произнес Гриммджоу и отвернулся, тут же столкнувшись с Цумугией.
– Пантера-сан, – пискнула она, – не надо троллить, директор рассердится.
– Да плевал я на твоего директора, – рыкнул Гриммджоу в ответ и набычился. Почему-то все время получалось так, что Цумугия им командует, причем якобы от имени «директора»…
Он отправился бродить по городу. Полюбовался на вывеску нового ресторана, мельком подумав, что надо будет попробовать это их карпаччо. Зашел в магазин и купил себе брелок с черепом и новые плавки – у него была уже целая коллекция плавок с леопардовыми и тигровыми принтами. Бесцельно поболтался по улицам, выкурив пару сигарет. Урахара сразу разрешил ему выбрать любую одежду, и Гриммджоу приобрел облегающие кожаные брюки, черную рубашку с большим вырезом и двойной проклепанный ремень; сейчас девчонки с кукольными лицами оглядывались ему вслед и манерно шепелявили: «Какой хорошенький! Кавайи!» Наконец, зашел в кинотеатр, запасшись попкорном и бутылочкой умэсю.
Неподалеку от дома Урахары был мост через реку Ёдо, на которой и стояла Каракура. И Гриммджоу любил, возвращаясь из кино или с прогулки, спускаться к реке возле этого моста, смотреть на ее плавные воды, иногда присаживаться на корточки и трогать воду рукой. В эти минуты он как никогда чувствовал, что у него не рука, а лапа – лапа опытного, матерого адъюкаса, идеальной машины для убийства, приспособленной к существованию в безводной пустыне.
К жизни среди живых он был приспособлен куда хуже.
Но сегодня под мостом, несмотря на поздний час, ощущалось какое-то шевеление. Грубый мужской хохот, пьяные возгласы, ругань… Гриммджоу досадливо поморщился и вдруг различил жалобные девичьи всхлипы.
Трое здоровенных парней били девушку, лежащую на земле.
В Уэко Мундо можно было иметь какую угодно форму – все решала рейяцу. Поэтому несколько слабых Пустых, атакующих одного сильного, никого бы не удивили. Но у людей не было рейяцу – или была, но они не умели ею пользоваться. У людей были их слабые мускулы. И правила, правила, правила… Лежачего не бить. Втроем на одного не нападать. Со слабыми не драться. Цумугия заставила Гриммджоу выучить эти правила назубок.
Но парни их не знали – или решили нарушить.
В Гриммджоу вспыхнула и разгорелась неистовая радость. Он уже очень давно, с самого Уэко, не дрался по-настоящему. Сначала не мог, потом было нельзя… Но сейчас, он понял это, – настал случай, когда драться можно.
Удар кулаком в грудь – грудина хрустнула – парень, только что гоготавший, захлебнулся, попятился и сполз на влажную землю. Удар ногой – и тело летит в воду, поднимая фонтан брызг. С третьим, самым толстым, Гриммджоу разобрался в свое удовольствие – почесал кулаки об его рожу, пока она не превратилась в кровавый бифштекс…
Они оказались на удивление неинтересными противниками, но все-таки Гриммджоу был доволен. В нем играли удаль, задор, ни с чем не сравнимое ощущение победы, пусть и не самой достойной, щеки разгорелись, дыхание отяжелело.
На девушку, почти голую и окровавленную, он едва взглянул. С его точки зрения, все было справедливо. Ее побили те, кто был сильнее. Потом пришел он, Гриммджоу, и побил этих троих. Изредка находились и те, кто мог бы побить Гриммджоу, но сейчас он чувствовал себя на вершине пищевой пирамиды – головокружительное чувство, знакомое только высшему хищнику, идущему напролом через каменные джунгли.
Поднявшись на набережную, Гриммджоу решил запить победу соком. Автомат стоял прямо на углу, Гриммджоу нажал на кнопку, но желанная банка и не шевельнулась.
– Черт! – Гриммджоу ударил автомат кулаком.
О деньгах он просто забыл. А удар не рассчитал – стекло разлетелось вдребезги. Немедленно загудела полицейская сирена, рядом притормозил автомобиль, полицейские через рупор заорали «Немедленно остановитесь!», Гриммджоу расхохотался и бросился бежать.
Во всех фильмах было правило – от полицейских надлежит драпать.
Полиция ввергала Гриммджоу в недоумение. Он не мог понять источника ее власти – ни у кого из полицейских не было ни особой физической силы, ни рейяцу. Видимо, люди просто договорились, что полиция чего-то стоит, решил он. Однако, когда над ухом просвистела пуля, Гриммджоу испытал веселый азарт.
Сегодня определенно был хороший день!
А следующее утро для него началось с попреков и причитаний.
– Пантера-сан, – пищала Цумугия, – не надо бить автоматы!
– Гриммджоу-сан, вы не арранкар, а сто иен убытка, – вздыхал Урахара.
– Нахлебник, и тот был лучше, – высказался категоричный Джинта.
Наконец, Тессай объяснил, что из-за Гриммджоу Урахару оштрафовали и заставили оплатить ремонт автомата с соком, разбитого вечером. Гриммджоу пожал плечами.
Никакого раскаяния он не испытывал. Он вчера знатно повеселился и не отказался бы повторить все это сегодня. Ну… кроме автомата.
– Слышь, шинигами, – сказал он Тессаю, – я не нарочно. Я забыл, что туда надо опустить деньги, и думал, что этот хренов автомат просто заело. А теперь ты скажи, какого черта вам с этим панамкой от меня надо?
Тессай помолчал.
– Нам нужен союзник в предстоящей войне, – сказал он.
– Это я уже понял. А с чего вы взяли, что мы будем сражаться вместе, а не друг против друга?
– Штернриттеры, – произнес Тессай.
– Кто? Это еще что за уроды?
– Квинси…
Гриммджоу озадаченно уставился на него.
– Это те, ну, вроде того паренька, дружка Куросаки?
Тессай схватился за голову.
– Вы что же, Гриммджоу-сан, ничего не знаете? Они атаковали Уэко Мундо. Захватили в плен королеву Халлибель, убили много Пустых. У нас с вами общий враг, Гриммджоу-сан.
Гриммджоу обдумал услышанное.
– Блин, – только и сказал он.
На следующий день Гриммджоу услышал, как Урахара и Тессай что-то оживленно, но очень тихо обсуждают. Они говорили о том, что зомби – это ненадежно, а подлинное восстановление слишком сложный процесс, и не успело завершиться, а они так рассчитывали на силу этого… но тут Гриммджоу шагнул к ним, и они заговорили о другом.
А еще через день Урахара заявил, что пора выдвигаться в Измерение Короля…
– Эй, – сказал Гриммджоу, – я успею сходить в кино?
– У вас четыре часа, Гриммджоу-сан, – ответил Тессай.
У Гриммджоу был целый список боевиков и триллеров, которые он хотел бы посмотреть. Но сейчас в кинотеатре шел только какой-то сопливый подростковый фильм в стиле фэнтези.
Может статься, я так и не посмотрю эти фильмы, подумал Гриммджоу. И не попробую это их карпаччо. И еще много чего не успею сделать.
Подлинное восстановление… Может статься, что я его больше никогда не увижу. Он сейчас лежит безвольным свертком на футоне в маленькой старомодной комнате, потому что «процесс слишком сложен». И это очень обидно – когда я потерял всякую надежду, меня ей поманили, как бродячего кота рыбиной, и сразу отобрали.
Он почти не запомнил, что происходило на экране. А когда вышел, наткнулся на огромного Пустого. Он как раз вился вокруг моста, охотясь на какую-то душу.
Гриммджоу фыркнул. Несмотря на гигантские размеры, Пустой был совсем никчемный – удар рукой, даже не занпакто, и от него ничего не осталось.
Та, на кого он напал, показалась Гриммджоу смутно знакомой. Ах да, та девушка, которую били несколько дней назад под мостом. Но ведь она жива? Пустой напал на живого?
– Блин, женщина! – заорал на нее Гриммджоу, рассердившись. – Мне что, больше делать нечего? Хуле я тебя должен все время спасать? Если такая слабая, спрячься и не отсвечивай!
Душа, звякнув цепью Судьбы на груди, сжала ручки и поклонилась.
– Большое спасибо, что спасли меня, господин, – сказала она тем противным тоненьким голоском, которым говорили все хорошие девушки в Мире Живых.
«Хорошесть» заменяла им силу. В этом странном месте бить хороших было не принято. Гриммджоу убедился, что правила Мира Живых довольно зыбкие и не всегда работают.
– Дура, – грубо ответил он, имея в виду, что надо быть сильным, а не «хорошим», и вдруг его накрыло волной трупного смрада. Гриммджоу машинально поднял голову: с моста свешивалось тело.
Та самая девушка.
– Какого черта? – спросил он.
– Я не смогла пережить позора, – печально объяснила душа.
– Дура, – снова сказал Гриммджоу. – Позор – это сбежать от битвы. Пока ты жива, битва не заканчивается, пока ты ее не выиграешь. А когда умрешь, начнется новая битва.
Он проследил взглядом ее цепь Судьбы. Она тянулась к мосту – девушка была прикованным духом. Тогда Гриммджоу вынул занпакто и резким ударом обрубил цепь.
– Иди, найди тут одного козла в черном кимоно. Его не перепутаешь, у него курчавые волосы, как у негра, – сказал он. – Пусть отправит тебя в Общество Душ. До Пустого ты не доросла, слишком слабая.
Девушка еще что-то говорила ему вслед, но он ушел не оборачиваясь.
Он хотел успеть заглянуть в маленькую комнату с белым свертком тела перед тем, как отправиться в Измерение Короля.
***
– С возвращением, – сказал сам себе Гриммджоу, остановившись на пороге дома Урахары.
Во рту снова появился противный привкус железа – Гриммджоу был тяжело ранен в боях с квинси, но это его не беспокоило. Он просунул руку под рубашку и поскреб живот в районе солнечного сплетения. Как раз напротив дыры Пустого. Пальцы наткнулись на упругую кожу гигая.
Гриммджоу всегда бесил его гигай без дыры. Ему казалось, что из-за этого и из-за того, что на гигае нет осколка маски, он и сам мало-помалу очеловечивается.
Из-за седзи доносилось мерное гудение и радостный писк Цумугии:
– Ой, летучая мышка-сан, у вас уже так хорошо получается!
Она говорила с теми же интонациями, с которыми обращалась к Гриммджоу, и тот успел взъяриться из-за этого, как вдруг понял, кого она называла «летучей мышкой».
В груди что-то стукнуло, замерло, а потом заколотилось.
У меня нет сердца, напомнил себе Гриммджоу. Я Пустой.
Резко рванул седзи.
Улькиорра, слабый, истощенный, даже изможденный, но живой, стоял напротив седзи и держал в руках какой-то незнакомый прибор, а рядом скакала и хлопала в ладоши Уруру.
Внутри все оборвалось.
У меня нет сердца. Нет. Сердца…
Улькиорра вдруг встрепенулся, шагнул вперед и провел прибором по Гриммджоу – от подбородка до паха.
Гриммджоу шарахнулся, ощетинившись, оцепенение как рукой сняло – ладонь сжала цуку занпакто, губа сама собой поползла в боевом оскале.
– Слышь, ты, сволочь! Какого черта?
– По правилам Мира Живых… – Улькиорра выдержал эффектную паузу, давая понять, что услышал и запомнил слова насчет «глаза летучей мыши», – каждый мужчина раз в жизни имеет право пропылесосить кота.
@темы: Для скромного меня
