Мы пришли ниоткуда, и уйдем в никуда
04.02.2014 в 02:10
Пишет Астери Нариэ:Праздники, родственные души и благие намерения
Фэндом: Блич/Ноблесс
Название: Беседы
Персонажи: Бьякуя, Райзел, трио, Франкенштейн, Ренджи, фоном Лорд и Музакка с Забимару
Рейтинг, жанр, размер: G, джен, местами юмор, мини
Описание: была заявка"Бьякуя и Райзел. Обсуждение подготовки к празднованию 23 февраля. Стеб (юмор), можно экшн и немножно НЦ"
Гость-сан, простите, слэша, как и обсуждения толком, не вышло, а вышло что-то уж вовсе странное )) Вдобавок незваными в фик влезли Лорд и Музакка, я уж молчу про трио) Философская беседа Райзела и Бьякуи... ну, это на их совести, легкомысленные вещи у них обсуждать не получается.
Примечание: отсылки к историям «Две души» и «Вам валентинка!»
читать дальше
Франкенштейн не одобрял визитов Мастера в Общество Душ.
Все эти шинигами... мало будто Старейшин и лукедонцев, за которыми глаза да глаз! — со своим духовным оружием... Самого Франкенштейна Общество интересовало разве как место, где можно провести много-много интересных опытов. Правда, шинигами вряд ли обрадуются, и Мастер ловить их для опытов не позволит. Но Мастеру требовалось общение с кем-то близким по духу, а капитан шинигами (его, пожалуй, Франкенштейн считал достойным дружбы Мастера, что не отменяло того, что и он сам, Франкенштейн, и Абараи-фукутайчо относились к этой дружбе несколько ревниво) не так уж часто мог отлучиться, оставив службу и дела. Потому приходилось сопровождать Ноблесс во время визитов в этот странный мир. И терпеливо ждать, пока двое, по ошибке родившиеся в разных мирах, ведут свои беседы. К стыду своему, от подслушивания Франкенштейн не удержался, как и эта девочка, сестра Кучики Бьякуи. Только разговоры Мастера и шинигами были странными — оба они говорили полунамёками и образами, понятными, наверное, лишь им двоим, а часто вообще молчали. И оба при этом от своеобразных этих бесед получали искреннее удовольствие.
Для обсуждения же такого важного вопроса, как празднование (скорее того, как избежать последствий этого празднования) 23 февраля, Кучики Бьякуя выделил целый выходной. Поскольку даймё Кучики Ноблесс принимал у себя не раз, то последний счёл правильным предложить шинигами своё гостеприимство. Лейтенант Абараи увязался следом за командиром, против чего Франкенштейн ничего сказать не мог, поскольку и сам последовал за Мастером. Генномодифицированное трио случая побездельничать не упустило, а потому тоже присутствовало здесь. Музакку в резиденцию Ноблесс, понятно, никто не звал. Потому, наверное, он и обиделся.
Кадис Этрама Д. Райзел и Кучики Бьякуя, удобно устроившись в креслах в дальнем углу гостиной, вели неспешную беседу.
Под окнами кто-то завывал.
— Впустить или покормить? — предположил Тао, животных любивший. — Жалко же.
М-21 ощетинился: признать альфу в Музакке он, уже избравший себе стаю и вожака, был не готов.
— Ничего, — махнул рукой Ренджи. — Я там Забимару выпустил погулять, пускай общаются.
Судя по завываниям и устрашающим воплям, общение Музакки и Забимару шло продуктивно.
Франкенштейн задумался о возможности запихать каким-то образом Музакку в клинок — какой интересный занпакто бы вышел! Силы вожаку всех оборотней не занимать, а думать за него хозяин будет.
— Я никогда не одобрял твоей склонности, Кадис, подбирать всякую шушеру, — колыхнулся призрачный Лорд, которого вообще-то не приглашали. Впрочем, на такие мелочи Лорд никогда не обращал внимания.
Франкенштейн зло сверкнул глазами, но смолчал. Что Копьё на призрака не действует, он уже выяснил опытным путём. Попросить, что ли, у кого-то из шинигами позволения исследовать духовный меч? Занпакто на нематериальные сущности действовали, для того, собственно, и предназначались.
— А особенно мне не по душе твоя симпатия к собакам. Кошку бы лучше завёл, она хоть мурлычет — всё польза.
— От меня есть польза! — возмутился, пропустив мимо ушей даже оскорбительную для честного волка «собаку», М-21, хотя приятели пытались его заткнуть.
Лорд смерил его взглядом, поинтересовался ехидно:
— Какая?
Оборотень завис. Что поделать, Лорд был троллем задолго до его, М-21, рождения... или создания.
Тихо беседовавший с Бьякуей Райзел на умоляющие взгляды оборотня и Франкенштейна не обратил ни малейшего внимания. Капитан шинигами внешние раздражители тоже игнорировал профессионально.
Дом вздрогнул — Главоборотень и Двуликий Король обезьян резвились.
Франкенштейн гадал, когда главы кланов решатся нарушить уединение Ноблесс и явятся выяснять, что тут творится.
Лорд тоже резвился, пользуясь тем, что Райзел слишком увлечён беседой с капитаном шинигами.
Между прочим, Бьякую, бывшего без оружия из уважения к хозяину дома, Лорд, оттачивающий на прочих присутствующих своё остроумие, задевать почему-то не рисковал. Наверное, подозревал, что тот в случае чего и без занпакто отправит... куда-нибудь. На перевоплощение. Такой радости ручному чудищу Кадиса Лорд доставлять не собирался.
— Шли бы вы, уважаемый Лорд... — посоветовал Франкенштейн, не выдержав очередного «плохо ты заботишься о Кадисе, вон пыль на полках не вытерта». Да и оборотень после тирад Лорда выглядел уже несчастным щенком, а не волком. — Музакку воспитывать. Он Мастера обижает, о дружбе не помнит.
Лорд задумчиво колыхнулся, рассудил, что Ноблесс слишком уж снисходителен и добр для того, чтобы самому воспитывать бывшего друга, и просочился сквозь стенку, отправившись причинять справедливость и наносить добро в пользу «дорогого Кадиса.»
Все вздохнули с облегчением.
— … слишком утомительно-шумно, — сказал Бьякуя.
Райзел наклонил голову, соглашаясь. Шумность действительно порой утомляла, но суета эта странным образом помогала чувствовать себя живым, а не подобием бабочки в янтаре, так же застывшим во времени. Не-жизнь, существование... пока не появились шумные люди и юные ноблесс.
— Однако же, полагаю, у вас, как и у меня, найдутся те, кто непременно захотят порадовать...
— Полагаю, да, — от попыток «порадовать», как и от сейретеевских празднований, что были сродни катастрофе, Бьякуя с радостью бы сбежал подальше. Положение не позволяло.
— Предложил бы вам убежище, — понимающе сказал Райзел, — но мои... друзья (он произнёс это слово с лёгким удивлением) не допустят, чтобы я забыл о празднике, пусть и чужеземном.
Бьякуя задумчиво глянул на удирающего от оборотня Тао, как раз перемахнувшего через стул, на яростно спорящих о достоинствах кидо и огнестрельного оружия Ренджи и Такео, на постепенно окутывающегося фиолетовой дымкой Франкенштейна...
— Своё... зло привычнее, — пришёл к выводу он.
Под окнами раздался грохот, кто-то снова взвыл, а дом в очередной раз вздрогнул. То ли это Лорд высказывал своё мнение о мохнатых невоспитанных оборотнях, то ли Забимару с оборотнем объединили усилия против призрачного, но до невозможности ехидного Лорда.
Райзел к шумной компании людей и прочих относился снисходительно, а Бьякуя привык и не к такому, так что оба не обратили никакого внимания.
Франкенштейн, рассердившись — дом Мастера разрушают! — порывался пойти и накостылять сразу всем. Насилу трио, временно примирившись и отложив воспитание хакера, его уговорило этого не делать. Вот тогда-то дом точно не устоял бы...
Чтобы отвлечь начальство, хитрый Тао тут же предложил обсудить грядущий праздник. Райзел-ним тут главный защитник всех, даже мохнатых оборотней (М-21 хотел дать затрещину, но Тао ловко увернулся), нельзя ж не отпраздновать!
Тихо говорить компания не умела в принципе, а потому Бьякуя, не жалующийся на слух, заметил:
— Возможно, это мне стоит предложить вам своё гостеприимство в праздничный день? В моём поместье чаще всего тихо.
Райзел поставил чашку на блюдце, прислушался и только улыбнулся на «я могу из пушки пальнуть — тоже салют, а фейерверкам пушка никак не мешает» и «я вам покажу фейерверк на балконе, до конца жизни ремонтом заниматься будете!»
— У них несколько своеобразные способы меня порадовать, — словно извиняясь, заметил он.
Бьякуя понимающе покивал. От способов Рукии и Ренджи его порадовать он порой приходил в недоумение. А порой приходилось после всего делать ремонт или оплачивать разрушения. Вот вам и благие намерения...
— Будет ли мне позволено спросить... — Райзел снова обратил взор на своего собеседника, и Бьякуя продолжил: — Удивлялись ли вы порой, за что к вам питают приязнь, не взирая на старательное дистанцирование?
— Я не перестаю этому удивляться, — мягко ответил Райзел. — Поразмыслив, я пришёл к выводу, что в глазах тех, кто нас любит, мы несколько отличаемся от того, какими видим себя. Знаете, я превосходно понимаю ваши опасения... сам я слишком долго старался оттолкнуть тех, кто пытался быть ко мне ближе. Это плохо закончилось.
— Я затрудняюсь сказать, что для меня и... близких заканчивается хуже — когда я держу дистанцию или же подпускаю ближе...
— У нас долгая жизнь, — сказал Ноблесс медленно. — Проживать свой век в одиночестве... порой одиночество становится невыносимым. Но эти люди... показали мне, что приятно чувствовать себя не символом, не воплощением долга, а живым, нужным кому-то. Просто потому, что это — ты. Хотя я всё равно не понимаю до конца, что же они во мне увидели.
Бьякуя наклонил голову. Ренджи и Рукия, которых давно уже не отпугивала внешняя холодность...
— Как и я...
— В любом случае, я не имею права лишать их свободы выбора, — Райзел глянул в сторону златоволосого учёного, умудрившегося стать самым близким существом. — Они выбрали быть рядом со мной. И если они хотят порадовать меня, пусть даже не совсем удачно, мне всё равно будет приятно.
Бьякуя был не вполне согласен со сказанным, однако некую правоту в словах Ноблесс он чувствовал и это следовало обдумать.
Ноблесс и шинигами снова замолчали, понимая друг друга и без слов.
Тао генерировал идеи по поводу праздника, тут же отметаемые Франкенштейном по соображениям техники безопасности, и втихомолку подбивал Ренджи устроить фейерверк прямо сейчас — должна же быть польза от кидо! Ренджи вяло отбивался, говоря, что капитан разрушения чужого дома не одобрит точно.
М-21 прислушивался к тому, что творилось за стенами дома, и очень подозревал, что резвящиеся Музакка и дух меча шинигами, подзуживаемые Лордом, перерыли землю вокруг поместья не хуже какого-нибудь экскаватора.
— Слушайте, — осенило вдруг Такео. — Вот мы тут 23 февраля обсуждаем... А тут ж День Святого Валентина на подходе!
Трио уставилось друг на друга, Ренджи — в сторону своего капитана, а Франкенштейн с трудом подавил желание вцепиться себе в волосы. Следовало немедленно придумать, как порадовать праздником Мастера.
Бьякуя с ужасом припомнил прошлогоднее празднование Дня Влюблённых, Ячиру-Амура (а если в этом году она и лук раздобудет?!)... и почти пришёл к мысли и вправду попросить убежища у Ноблесс.
— Уу-у-у, — тоскливо высказал под окном своё неодобрение миром Вожак оборотней.
URL записиФэндом: Блич/Ноблесс
Название: Беседы
Персонажи: Бьякуя, Райзел, трио, Франкенштейн, Ренджи, фоном Лорд и Музакка с Забимару
Рейтинг, жанр, размер: G, джен, местами юмор, мини
Описание: была заявка"Бьякуя и Райзел. Обсуждение подготовки к празднованию 23 февраля. Стеб (юмор), можно экшн и немножно НЦ"
Гость-сан, простите, слэша, как и обсуждения толком, не вышло, а вышло что-то уж вовсе странное )) Вдобавок незваными в фик влезли Лорд и Музакка, я уж молчу про трио) Философская беседа Райзела и Бьякуи... ну, это на их совести, легкомысленные вещи у них обсуждать не получается.
Примечание: отсылки к историям «Две души» и «Вам валентинка!»
читать дальше
Франкенштейн не одобрял визитов Мастера в Общество Душ.
Все эти шинигами... мало будто Старейшин и лукедонцев, за которыми глаза да глаз! — со своим духовным оружием... Самого Франкенштейна Общество интересовало разве как место, где можно провести много-много интересных опытов. Правда, шинигами вряд ли обрадуются, и Мастер ловить их для опытов не позволит. Но Мастеру требовалось общение с кем-то близким по духу, а капитан шинигами (его, пожалуй, Франкенштейн считал достойным дружбы Мастера, что не отменяло того, что и он сам, Франкенштейн, и Абараи-фукутайчо относились к этой дружбе несколько ревниво) не так уж часто мог отлучиться, оставив службу и дела. Потому приходилось сопровождать Ноблесс во время визитов в этот странный мир. И терпеливо ждать, пока двое, по ошибке родившиеся в разных мирах, ведут свои беседы. К стыду своему, от подслушивания Франкенштейн не удержался, как и эта девочка, сестра Кучики Бьякуи. Только разговоры Мастера и шинигами были странными — оба они говорили полунамёками и образами, понятными, наверное, лишь им двоим, а часто вообще молчали. И оба при этом от своеобразных этих бесед получали искреннее удовольствие.
Для обсуждения же такого важного вопроса, как празднование (скорее того, как избежать последствий этого празднования) 23 февраля, Кучики Бьякуя выделил целый выходной. Поскольку даймё Кучики Ноблесс принимал у себя не раз, то последний счёл правильным предложить шинигами своё гостеприимство. Лейтенант Абараи увязался следом за командиром, против чего Франкенштейн ничего сказать не мог, поскольку и сам последовал за Мастером. Генномодифицированное трио случая побездельничать не упустило, а потому тоже присутствовало здесь. Музакку в резиденцию Ноблесс, понятно, никто не звал. Потому, наверное, он и обиделся.
Кадис Этрама Д. Райзел и Кучики Бьякуя, удобно устроившись в креслах в дальнем углу гостиной, вели неспешную беседу.
Под окнами кто-то завывал.
— Впустить или покормить? — предположил Тао, животных любивший. — Жалко же.
М-21 ощетинился: признать альфу в Музакке он, уже избравший себе стаю и вожака, был не готов.
— Ничего, — махнул рукой Ренджи. — Я там Забимару выпустил погулять, пускай общаются.
Судя по завываниям и устрашающим воплям, общение Музакки и Забимару шло продуктивно.
Франкенштейн задумался о возможности запихать каким-то образом Музакку в клинок — какой интересный занпакто бы вышел! Силы вожаку всех оборотней не занимать, а думать за него хозяин будет.
— Я никогда не одобрял твоей склонности, Кадис, подбирать всякую шушеру, — колыхнулся призрачный Лорд, которого вообще-то не приглашали. Впрочем, на такие мелочи Лорд никогда не обращал внимания.
Франкенштейн зло сверкнул глазами, но смолчал. Что Копьё на призрака не действует, он уже выяснил опытным путём. Попросить, что ли, у кого-то из шинигами позволения исследовать духовный меч? Занпакто на нематериальные сущности действовали, для того, собственно, и предназначались.
— А особенно мне не по душе твоя симпатия к собакам. Кошку бы лучше завёл, она хоть мурлычет — всё польза.
— От меня есть польза! — возмутился, пропустив мимо ушей даже оскорбительную для честного волка «собаку», М-21, хотя приятели пытались его заткнуть.
Лорд смерил его взглядом, поинтересовался ехидно:
— Какая?
Оборотень завис. Что поделать, Лорд был троллем задолго до его, М-21, рождения... или создания.
Тихо беседовавший с Бьякуей Райзел на умоляющие взгляды оборотня и Франкенштейна не обратил ни малейшего внимания. Капитан шинигами внешние раздражители тоже игнорировал профессионально.
Дом вздрогнул — Главоборотень и Двуликий Король обезьян резвились.
Франкенштейн гадал, когда главы кланов решатся нарушить уединение Ноблесс и явятся выяснять, что тут творится.
Лорд тоже резвился, пользуясь тем, что Райзел слишком увлечён беседой с капитаном шинигами.
Между прочим, Бьякую, бывшего без оружия из уважения к хозяину дома, Лорд, оттачивающий на прочих присутствующих своё остроумие, задевать почему-то не рисковал. Наверное, подозревал, что тот в случае чего и без занпакто отправит... куда-нибудь. На перевоплощение. Такой радости ручному чудищу Кадиса Лорд доставлять не собирался.
— Шли бы вы, уважаемый Лорд... — посоветовал Франкенштейн, не выдержав очередного «плохо ты заботишься о Кадисе, вон пыль на полках не вытерта». Да и оборотень после тирад Лорда выглядел уже несчастным щенком, а не волком. — Музакку воспитывать. Он Мастера обижает, о дружбе не помнит.
Лорд задумчиво колыхнулся, рассудил, что Ноблесс слишком уж снисходителен и добр для того, чтобы самому воспитывать бывшего друга, и просочился сквозь стенку, отправившись причинять справедливость и наносить добро в пользу «дорогого Кадиса.»
Все вздохнули с облегчением.
— … слишком утомительно-шумно, — сказал Бьякуя.
Райзел наклонил голову, соглашаясь. Шумность действительно порой утомляла, но суета эта странным образом помогала чувствовать себя живым, а не подобием бабочки в янтаре, так же застывшим во времени. Не-жизнь, существование... пока не появились шумные люди и юные ноблесс.
— Однако же, полагаю, у вас, как и у меня, найдутся те, кто непременно захотят порадовать...
— Полагаю, да, — от попыток «порадовать», как и от сейретеевских празднований, что были сродни катастрофе, Бьякуя с радостью бы сбежал подальше. Положение не позволяло.
— Предложил бы вам убежище, — понимающе сказал Райзел, — но мои... друзья (он произнёс это слово с лёгким удивлением) не допустят, чтобы я забыл о празднике, пусть и чужеземном.
Бьякуя задумчиво глянул на удирающего от оборотня Тао, как раз перемахнувшего через стул, на яростно спорящих о достоинствах кидо и огнестрельного оружия Ренджи и Такео, на постепенно окутывающегося фиолетовой дымкой Франкенштейна...
— Своё... зло привычнее, — пришёл к выводу он.
Под окнами раздался грохот, кто-то снова взвыл, а дом в очередной раз вздрогнул. То ли это Лорд высказывал своё мнение о мохнатых невоспитанных оборотнях, то ли Забимару с оборотнем объединили усилия против призрачного, но до невозможности ехидного Лорда.
Райзел к шумной компании людей и прочих относился снисходительно, а Бьякуя привык и не к такому, так что оба не обратили никакого внимания.
Франкенштейн, рассердившись — дом Мастера разрушают! — порывался пойти и накостылять сразу всем. Насилу трио, временно примирившись и отложив воспитание хакера, его уговорило этого не делать. Вот тогда-то дом точно не устоял бы...
Чтобы отвлечь начальство, хитрый Тао тут же предложил обсудить грядущий праздник. Райзел-ним тут главный защитник всех, даже мохнатых оборотней (М-21 хотел дать затрещину, но Тао ловко увернулся), нельзя ж не отпраздновать!
Тихо говорить компания не умела в принципе, а потому Бьякуя, не жалующийся на слух, заметил:
— Возможно, это мне стоит предложить вам своё гостеприимство в праздничный день? В моём поместье чаще всего тихо.
Райзел поставил чашку на блюдце, прислушался и только улыбнулся на «я могу из пушки пальнуть — тоже салют, а фейерверкам пушка никак не мешает» и «я вам покажу фейерверк на балконе, до конца жизни ремонтом заниматься будете!»
— У них несколько своеобразные способы меня порадовать, — словно извиняясь, заметил он.
Бьякуя понимающе покивал. От способов Рукии и Ренджи его порадовать он порой приходил в недоумение. А порой приходилось после всего делать ремонт или оплачивать разрушения. Вот вам и благие намерения...
— Будет ли мне позволено спросить... — Райзел снова обратил взор на своего собеседника, и Бьякуя продолжил: — Удивлялись ли вы порой, за что к вам питают приязнь, не взирая на старательное дистанцирование?
— Я не перестаю этому удивляться, — мягко ответил Райзел. — Поразмыслив, я пришёл к выводу, что в глазах тех, кто нас любит, мы несколько отличаемся от того, какими видим себя. Знаете, я превосходно понимаю ваши опасения... сам я слишком долго старался оттолкнуть тех, кто пытался быть ко мне ближе. Это плохо закончилось.
— Я затрудняюсь сказать, что для меня и... близких заканчивается хуже — когда я держу дистанцию или же подпускаю ближе...
— У нас долгая жизнь, — сказал Ноблесс медленно. — Проживать свой век в одиночестве... порой одиночество становится невыносимым. Но эти люди... показали мне, что приятно чувствовать себя не символом, не воплощением долга, а живым, нужным кому-то. Просто потому, что это — ты. Хотя я всё равно не понимаю до конца, что же они во мне увидели.
Бьякуя наклонил голову. Ренджи и Рукия, которых давно уже не отпугивала внешняя холодность...
— Как и я...
— В любом случае, я не имею права лишать их свободы выбора, — Райзел глянул в сторону златоволосого учёного, умудрившегося стать самым близким существом. — Они выбрали быть рядом со мной. И если они хотят порадовать меня, пусть даже не совсем удачно, мне всё равно будет приятно.
Бьякуя был не вполне согласен со сказанным, однако некую правоту в словах Ноблесс он чувствовал и это следовало обдумать.
Ноблесс и шинигами снова замолчали, понимая друг друга и без слов.
Тао генерировал идеи по поводу праздника, тут же отметаемые Франкенштейном по соображениям техники безопасности, и втихомолку подбивал Ренджи устроить фейерверк прямо сейчас — должна же быть польза от кидо! Ренджи вяло отбивался, говоря, что капитан разрушения чужого дома не одобрит точно.
М-21 прислушивался к тому, что творилось за стенами дома, и очень подозревал, что резвящиеся Музакка и дух меча шинигами, подзуживаемые Лордом, перерыли землю вокруг поместья не хуже какого-нибудь экскаватора.
— Слушайте, — осенило вдруг Такео. — Вот мы тут 23 февраля обсуждаем... А тут ж День Святого Валентина на подходе!
Трио уставилось друг на друга, Ренджи — в сторону своего капитана, а Франкенштейн с трудом подавил желание вцепиться себе в волосы. Следовало немедленно придумать, как порадовать праздником Мастера.
Бьякуя с ужасом припомнил прошлогоднее празднование Дня Влюблённых, Ячиру-Амура (а если в этом году она и лук раздобудет?!)... и почти пришёл к мысли и вправду попросить убежища у Ноблесс.
— Уу-у-у, — тоскливо высказал под окном своё неодобрение миром Вожак оборотней.
@темы: Для скромного меня
-
-
04.02.2014 в 09:51-
-
04.02.2014 в 09:57